Побег авторитета [сборник] - Валерий Карышев

Примерно через час в кабинет вошли двое. Один из них сказал:

— Я следователь по особо важным делам городской прокуратуры, фамилия моя Семенихин. А это, — показал он на своего спутника, — прокурор, надзирающий за исполнением наказаний, Пауков.

— Нам бы хотелось с вами переговорить, точнее, допросить вас, — продолжил Семенихин.

— Допросить меня, адвоката? — спросил я.

— Да, вас, по факту побега вашего клиента.

— Ну что же, раз такое дело — допрашивайте…

Допрос продолжался около полутора часов. Следователя интересовали все подробности: почему я защищал его, кто меня вывел на Андрея, как я познакомился с его женой, почему Андрей просил меня взяться за защиту Дениса Пирогова, встречался ли я с Денисом, почему я не приехал освобождать Пирогова…

В общем, вопросов была куча. Я старался продумывать каждый ответ, зная, что любое мое слово может быть направлено против меня.

Наконец допрос закончился. Я расписался под протоколом.

— И что же теперь будет? — поинтересовался я.

— Да ничего. Рано или поздно мы его поймаем, — сказал следователь. — Самое главное — узнать, кто ему помогал. Надо выявить круг лиц. — Следователь внимательно посмотрел на меня, наблюдая за моей реакцией.

Я отрицательно покачал головой:

— Я не знаю, кто ему помогал. По крайней мере, я тут ни при чем. Мне это не нужно.

— Ну почему же вам это не нужно? — улыбнулся следователь.

— А зачем? Он мне что — брат, сват?

— Мало ли…

— У Соколова деньги водились немалые, говорят… Он мог и подкупить…

— Давайте честно! — ответил я. — Вы сейчас протокол не пишете… Если бы я знал о побеге и о том, что побег состоится сегодня, то зачем бы я сюда пришел?

— Но вы могли и не знать, когда побег состоится — сегодня, завтра… А прийти могли, чтобы обеспечить себе алиби.

— Вы думаете, что мне нужно это приключение? — усмехнулся я.

— Думаю, что нет…

— А с Пироговым-то что? — спросил я.

— Его допрашивают сейчас. Целая бригада приехала. Ладно, — сказал следователь, — телефон ваш у нас имеется, так что я вас еще вызову на повторный допрос или следственные действия.

— Какие еще следственные действия? — недоуменно спросил я.

— Очную ставку будем проводить.

— С кем?

— Если Соколова поймаем — с Соколовым, если не поймаем — то с Пироговым.

Вскоре я покинул следственный изолятор. Настроение было отвратительным. Внизу меня ждали оперативники Володя и Гена. Лица у них были невеселые.

— Послушай, адвокат, — сказал Володя, — я чувствую, что ты в этом деле тоже замешан. Даю слово опера, что мы это дело раскопаем. И если что — сидеть тебе рядом с твоим Соколовым, которого мы поймаем в ближайшее время. Понял меня?

— Спасибо за предупреждение, гражданин опер, — усмехнулся я. — Я тебя понял. — И направился к своей машине.

Еще несколько раз меня вызывали на допрос, потом была очная ставка с Денисом Пироговым.

Естественно, от защиты Пирогова меня отстранили. Какое-то время я давал показания в качестве свидетеля по факту побега из следственного изолятора. Через какое-то время про меня вроде бы забыли…

Эпилог

Прошло четыре месяца после побега моего клиента Андрея Соколова из следственного изолятора. За это время все немного успокоилось. Я не обладал никакой информацией по этому делу.

Я продолжал работать адвокатом по другим уголовным делам. Желания появляться в этом следственном изоляторе, откуда сбежал мой клиент, у меня не было никакого. Поэтому, когда я брался за очередное дело, я прежде всего узнавал, где сидит клиент. Если он сидел в том следственном изоляторе, откуда сбежал Андрей, то я старался найти какую-либо причину, чтобы отказаться от этого дела.

Однажды в конце года я получил повестку. Мне нужно было явиться в качестве свидетеля в городской суд. Сначала я был очень удивлен. Но когда я позвонил судье, то узнал, что меня вызывают по делу о побеге из следственного изолятора.

— Так что, его поймали? — спросил я судью.

— Придете на суд — все узнаете, — ответила судья, не вдаваясь в подробности.

«Интересно, — думал я, — а вдруг его поймали? А вдруг его заставят что-либо на суде против меня сказать? Он скажет, например, что адвокат участвовал в подготовке побега… Ему-то что — его все равно поймали. А оперы могли пообещать ему что-нибудь за такое заявление. Так меня могут и в зале суда арестовать!»

Наконец настал день суда. Суд находился недалеко от станции метро «Преображенская».

Остановив машину, отключив мобильные телефоны и оставив их в машине, я вошел в здание и поднялся на третий этаж.

Суд уже начался. Я остановился у двери. Около кабинета сидели двое спецназовцев в черной форме, с автоматами. Вероятно, они кого-то охраняли. «Наверное, — подумал я, — Соколова все же поймали. Вот сейчас мы и увидимся… Да, как бы мне не пришлось… Нет, не надо думать о плохом!»

Я уселся на скамью. Конвоир посмотрел на меня внимательно.

— Вы свидетель? — спросил он.

— Да.

— Постучите, выйдет секретарь, чтобы в зале знали, что вы пришли.

Я так и сделал. Дверь приоткрылась, и в щелочку выглянула симпатичная девушка лет двадцати двух.

— Я свидетель. — Я назвал свою фамилию. — Вот моя повестка.

— Очень хорошо, — улыбнулась секретарь. — Сейчас вас вызовут. — Она исчезла за дверью.

Я стал ждать вызова. Вскоре дверь снова открылась, и я услышал громкий голос, называющий мою фамилию.

— Войдите в зал!

Я молча вошел в зал. Первым делом я бросил взгляд на скамью, обнесенную решеткой, где сидел один человек. За решеткой сидел незнакомый парень лет тридцати, худощавый, темноволосый, подстриженный почти под ноль. Он сидел, низко опустив голову. Я пытался всмотреться в его лицо, стараясь понять, может, это все-таки Андрей. Может, он сделал себе пластическую операцию? Но мои размышления были прерваны окриком судьи:

— Товарищ свидетель, вы потом будете рассматривать обвиняемого. Подойдите к столу и распишитесь.

Я подошел к столу и поставил свою подпись под текстом, где говорилось, что я обязуюсь давать правдивые показания. Затем я подошел к специальной трибуне, за которой давали показания свидетели, и посмотрел на судью.

Судье было лет пятьдесят или чуть больше. По обеим сторонам от нее сидели народные заседатели. Справа сидел мужчина в прокурорском мундире с погонами майора, слева — девушка-адвокат.

Сзади, в зале, сидели парень с девушкой. Лицо парня показалось мне знакомым. Там же сидели еще какая-то девушка и женщина в большом цветастом платке, видимо, приехавшая откуда-то из провинции, с заплаканным лицом. Время от времени она утирала слезы ярко-белым платком.

— Давайте уточним, — сказала громко судья, — ваши фамилию, имя, отчество и место жительства.

Я назвал нужные данные.

— Кем вы работали… — судья назвала дату.

— Я работал адвокатом, — ответил я.

— Посмотрите, пожалуйста, на человека, сидящего на скамье подсудимых, и скажите, знаете вы его или нет.

Я обернулся и еще раз внимательно посмотрел на парня за решеткой. Я отрицательно покачал головой.

— Вы его знаете? — еще раз спросила судья.

— Я его не знаю, ваша честь, — ответил я, — и раньше никогда не видел.

— Подсудимый Быстров, а вы что можете сказать? Вы знаете этого человека или нет?

Подсудимый поднял голову, посмотрел на меня.

— Нет, не знаю, — сказал он.

— Это адвокат Соколова, — пояснила судья.

— Вы раньше его видели?

— Нет, никогда не видел.

Судья продолжила, обращаясь ко мне:

— Что вы можете сказать по поводу последних дней работы с вашим клиентом? Что он вам говорил? Посвящал ли он вас в планы своего будущего побега?

Такой вопрос был слишком наивным для опытного судьи. Да, конечно, он меня посвящал! Никто ведь так не скажет!

— Конечно, не посвящал, — ответил я. — Для меня его побег был полной неожиданностью.

— Что вы еще можете сказать по поводу ваших разговоров и взаимоотношений с ним?

— Извините, ваша честь, — сказал я, — тут мы касаемся одной щекотливой темы…

Судья удивленно посмотрела на меня.

— Какой еще темы?

— Существует так называемая адвокатская тайна. Я работаю со своим клиентом и обязан соблюдать адвокатскую тайну, не разглашать содержание наших бесед.

— Какая еще адвокатская тайна? — раздраженно перебила меня судья. — Нас не волнуют формы и способы защиты, которые вы собирались применять в деле вашего клиента. Нас интересует все, что касается его побега. И потом, судье лучше знать, где адвокатская тайна, а где ее нет.

— Ваша честь, — неожиданно заговорил прокурор, — у меня тоже есть несколько вопросов к свидетелю.